Книга Катрина: Меч зари - Алексей Кондратенко

— Что-то вы не очень далеко от нас убежали, мисс Фэннинг, — с задорным теплом крикнул сэр Марлоу, завидев Джульетт сидящей на травянистом склоне холма в стороне от подъездной дороги. — Неужто передумали?

Выйдя во двор, седовласый фонарник быстро нашел её взглядом и направился прямиком к Джульетт. Прогретый ветер последнего летнего дня подхватывал её золотистые волосы, трепал белое платье и волнами валил траву. Вокруг размытые тени от редких облачков бежали по полям. А внизу в теплом мареве дня раскидывались домишки деревни Розингс-Мид, тянулись каменные изгороди и перелески.

Джульетт не повернулась на голос Морганхада. Лишь подняла плечи, будто защищаясь.

— Оставьте меня, сэр, пожалуйста, — угрюмо взмолилась она.

— О, не подумаю! Даже не надейтесь, — посмеялся сэр Марлоу. — Устраивает вас это или нет, но вы не будете теперь одна. Когда-нибудь вы оцените, сколь это ценно, когда вокруг крутятся люди, досаждая своим желанием помочь или скрасить трудные времена.

Этот седовласый джентльмен остановился на некотором расстоянии от Джульетт и с мирным наслаждением окинул взглядом даль. Рядом с его внушительной осанистой фигурой Джульетт казалась совсем хрупкой и беззащитной.

— Пожалуйста, не обижайтесь на слова Уоллеса, мисс Фэннинг. Ему вовсе не всё равно, что с вами будет.

— Верится с трудом, — обиженно проговорила она.

Не сводя глаз с яркого горизонта, сэр Марлоу обратился к Джульетт. Голос его оттенили твердые нотки, присущие знанию, извлеченному из личного опыта:

— Знаете, к чему приводит человека необходимость заглядывать в недружественную бездну ночной тьмы? Он либо начинает со всей полнотою ценить благость дневного света. Либо впитывает частичку ночной тьмы и света вокруг не замечает даже днем.

Джульетт ничего не отвечала и не поворачивала головы в его сторону.

— Вы понимаете, о чем я говорю, мисс Фэннинг?

— Нет.

— Вы видели страшный лик тьмы. Эта встреча отняла у вас многое. Вы лишились всего, что было знакомо и дорого вам. Очень рано. И очень несправедливо, — говоря, Морганхад заметил по легкой дрожи в теле Джульетт, что её пробежка вызвала слабость, может даже боль в заживающей ране. И голос его жалостливо смягчился: — Но впускать ли эту тьму в свое сердце, решать вам. Пока она снаружи, она не победила. А победит в тот момент, когда вы решите разувериться в свете. Когда раздумаете замечать его в людях. Это будет означать, что он гаснет в вас. Не спешите видеть в людях тьму. Не теряйте веры в добро.

— А что победило в человеке, который так спокойно рассуждает о чужой смерти, которую еще можно предотвратить? — с праведным возмущением спросила Джульетт, наконец, повернувшись и взглянув на сэра Марлоу. — Разве слова мистера Уоллеса достойны джентльмена?

На добром вдумчивом лице пророчицы мятежно напряглись брови и подобрались губы. Худенькие щеки окрасились слабым румянцем негодования. А лучи солнца, пробираясь в густоту её волос, наполняли её пряди золотым сиянием.

— Порой простая глупость, — легко отозвался Морганхад, улыбнулся и тоже сел на траву. Удивительно легко и проворно для своего возраста. — Напрасно вы приняли слова Уоллеса так близко к сердцу и по ним решили судить всех нас. Мы вас не бросим. Мы фонарники. Мы боремся с чудовищами за жизни людей порой ценою своих жизней. Ничто не обязывает нас делать это. Вступая в Орден, мы добровольно даем клятву, и не отступаемся от неё до последнего вдоха. Отрицать не стану, каждый фонарник несет нелегкое бремя морального выбора.

Вызовы, с которыми мы сталкиваемся, нелегки даже для взрослых мужчин. А уж вопросы, которые нам приходится обсуждать и взвешивать, определенно не для ушей шестнадцатилетних девушек. Но я верю, что вы достаточно умны и способны понять. Прошу лишь об одном: не закрывайтесь от людей, которые хотят вам добра.

Джульетт слушала его, расстроенно глядя на зеленящиеся в солнечном блеске холмы. Потом в отчаянье спросила:

— Как же понять, кто на самом деле хочет тебе добра, а кто лишь притворяется?

Сэр Марлоу улыбнулся:

— О, это не так сложно. Со временем вы научитесь чувствовать людей и понимать, кому можно доверять. А пока давайте им шанс в малом и смотрите, как они им распорядятся. Затем давайте им шанс в чем-то более значимом. И всегда прислушивайтесь к своему сердцу.

— Но ведь можно довериться и быть обманутым.

— Да. Именно поэтому важно судить о людях неспешно, храня ум от суеты чувств. Но даже обман — это ещё не самое страшное.

— Разве? — удивилась Джульетт.

— Конечно.

— А что может быть страшнее?

Марлоу Морганхад взглянул на Джульетт с печальной усталостью. Будто силился облегчить своими словами груз горестей человеческого рода:

— Хуже всего неспособность различать людей, которые действительно хотят нам добра. От трудностей жизни и страха новых страданий мы черствеем, теряем способность, а порой и желание, читать в людских сердцах. Перестаем зрить дальше неосторожно брошенных слов. И в конечном итоге оказываемся окруженными лишь подлецами и лицемерами. Вот уж кто тщательно выбирает слова и не допускает, чтобы вы разуверились в нём раньше времени, — будто вспоминая конкретные случаи, заметил сэр Марлоу. — Но если вы будете хранить надежду и веру — свой внутренний свет, этого никогда не произойдет. Он поможет разжечь из искр пламя истины. Он сделает вас сильнее и мудрее. А до тех пор не прельщайтесь лишь теми, чьи речи услаждают ваш слух. Не бегите от тех, чьи слова вам не по нраву. Все вещи в этом мире не так очевидны. Как бы я ни ценил солнечный свет, я понимаю, что он может обжечь мою кожу. А как бы черны ни были ночные тени, не все они скрывают чудовищ. И абсолютно всё имеет свойство со временем являть свою истинную суть. Таково само мироздание.

Джульетт взглянула на Морганхада с задумчивостью и любопытством. Она внимательно вслушивалась и почувствовала в его советах истинную заботу. И с благодарностью произнесла:

— Ваши слова очень мудры, сэр. Я постараюсь их запомнить. Только боюсь, это всё слишком сложно для меня. Особенно после вчерашнего. Едва ли я смогу разобраться, кому можно доверять.

— После вчерашнего? Вы имеете ввиду появление Катрины Вэллкат в вашей спальне?

— Скорее, вашу обеспокоенность этим фактом, сэр.

Переживания Джульетт были намного глубже, чем обида из-за легкомысленных слов Уоллеса. Она уже не знала, кому доверять. Тайный визит Катрины в её спальню прошлой ночью и пугающая реакция сэра Марлоу, когда он это обнаружил. Оба предостерегали Джульетт друг от друга. Катрина сказала, что сэру Марлоу нельзя доверять. А сэр Марлоу сказал, что общение с Катриной опасно.